Стук в открытую дверь

21.09.2010 

Стояла жуткая жара, духота пожирала даже звёзды на задыхающемся и ядовитом ночном небе. Несмотря на позднее время, раскалённый за горячий день асфальт по-прежнему плавился и проваливался под ногами прогуливающихся по парку молодых людей. Июль 2007 года выдался основательно жарким и, казалось, что город устремился в бездну разгорающегося котла. Горожане совершенно забыли, что живут в Сибири, и их город пару месяцев назад ещё был в суровом снежном плену, а сейчас же создавалось впечатление о невозможности посещения даже лёгкой прохлады, неожиданно постучавшейся в мощные городские ворота.

В летнем кафе на улице Республики было занято лишь несколько столиков. За самым дальним из них сидело двое мужчин с невесёлыми лицами. Несмотря на принятый алкоголь, глаза у них оставались предельно серьёзными и пот, стекавший со лба, капал в опустошённые фужеры.

- Я тебя, Васильевич, и не сразу-то и узнал, - улыбнулся Никифор Саблин, - годки пробежали, словно быстрый ручеёк. Оглянуться не успеем, как на пенсии безмятежной кефирчик будем поглощать своим беззубым ртом.

-  Ладно, Никифор, – в ответ изобразил слабое подобие улыбки Сергей Васильевич Голиков. – Уж кто, а ты и получше кефира напитки сможешь себе позволить. Лесенка у тебя гладкая в последние годы стелется.

Саблин усмехнулся и, мотнув головой, провёл по лбу аккуратно сложенным носовым платком:

- Серёжа, я пашу в день по двенадцать-четырнадцать полновесных часов и почти без выходных. Я зарабатываю свою лесенку, а не клянчу успех с протянутой рукой у судьбы. Мой бизнес для меня – это страсть души и хомут одновременно. Этим я живу и царапаюсь изо дня в день.

-  Знаю, знаю и ценю тебя за это, Цап Царапыч. Пруха приходит, как правило, к достойным. Твоё время сейчас отстукивает свой ход, твоё. Держись за него! Не упускай. Не отдавай другому. Сожми в кулак и ешь сам! Всё пожирай, до косточки глодай. Чавкай только не громко, чтоб завистники не слышали. Волчар голодных с пустым брюхом сам знаешь, полные леса. Я… своё время упустил сквозь пальцы. Ты в теме. А ведь какие были перспективы! Направления. Уму непостижимо!. Конкуренции – почти ноль. Очуметь! Капитал сколотил, да не сберёг. Такие были времена, сейчас же всё по-другому…

Сергей Васильевич Голиков был известным в городе коммерсантом в начале девяностых годов прошлого столетия. Владел недвижимостью, открывал магазины. Затем по мере финансового развития входил в более серьёзные обороты и начинал потихоньку влезать вместе со своими компаньонами в торговлю нефтью. Локтями они сильно не работали, направление не то, но шаг держали бодрый и стали на мозоли людям влиятельным наступать. После нескольких удачно проведённых сделок компаньонов Голикова отстреляли по одному в течение недели.

После кровавой бани Сергей Васильевич незамедлительно вышел из дела и долгое время, чтобы не злить судьбу скрывался по всем правилам остросюжетного детективного жанра. Его прежний бизнес пока успешно вели порученцы, и это позволяло быть на плаву. К тому же недвижимость только росла в цене и Голиков, немного успокоившись после гибели компаньонов, вновь со временем приступил к активному ведению дел.

Тучи безжалостно накрыли небосклон бизнесмена Сергея Голикова к девяносто девятому году. Этому неприятному факту предшествовали творческие неудачи, скандальный  развод, подобный удару остро заточенного топора в сердечную мышцу и длительный танец в неистовой алкогольной агонии на дне гранёного стакана. В итоге и наступила гибель богов. Здание Голиковского успеха пошатнулось и начало разваливаться прямо на глазах. Тело обессиленного шефа подхватили его подчинённые и понесли с криками, прибаутками и весёлыми песнопениями в топку финансового краха, длившегося не один год.

Кое-что у Сергея, конечно, осталось, и он с гордостью пронёс это в виде личного знамени на протяжении последних, суровых лет. На день сегодняшний у Голикова работала небольшая фирма под его мудрым руководством. Таких фирм в городе значилось не одна сотня. Фамилию его забыли. Журналы и газеты с телевидением о нём не рассказывали, не брали интервью. Им не восхищались. И былой звучный торговый брэнд скоропостижно превратился в заросший бурьяном неизвестности клубок вчерашних интриг.

Былое могущество моментально испарилось вместе с уходящей навсегда в прошлое призрачной эпохой. Молодая бизнес-поросль вообще не подозревала о его присутствии и не ведала, с какими трудностями сталкивались герои прошлых лет времён первоначального накопления капитала. Рейтинговые некогда фамилии с кем ранее работал и соприкасался в деловых серьёзных сферах господин Голиков можно было лицезреть на могильных памятниках, расположенных на местных кладбищах. Другие также прыгнули подобно ему в пучину безвестности. Третьи покинули вместе с личным нажитым непосильным и упорным трудом капиталом свой город, а кто и родную страну. Лишь единицам из серьёзного бизнеса удалось уцелеть в те жёсткие и трудные годы, а также удачно вести дела на день сегодняшний.

Когда Голиков был на вершине своего восхождения, то  Никифор Саблин только к тому времени оставил прилавок на одном из вещевых рынков и приобрёл торговый ларёк, который забивал сникерсами, водкой, консервами и прочей мелочью. А в промежутках между рабочими моментами решал вопросы со своей наглой и нахрапистой бандитской «крышей», поедающей его консервы и жующей сникерсы, которые должны были приносить ощутимую и радостную прибыль…

-  Да, ты прав, Сергей Васильевич. Классически прав! – вытер очередной раз пот со лба Саблин и посмотрел на платок. – У тебя интуиция. Ничего не попишешь…Глаз - алмаз и мысль – стрела! Опыт! Опыт, мать его ошибок трудных и какой-то там друг…

-  Парадоксов. Но это не про меня, - задумчиво цыкнул Голиков, и что-то надменно пытался разглядеть на дне стакана.

- Ничего, Васильевич, ничего! Не тебе грустить! Ты ведь из такого болота вылез без скафандра. Жив, здоров… Не надо грусти. Пассажир она явно лишний при нашей приятной беседе. А ведь что были за времена! А, Сергей Васильевич! Такого больше не будет. Девяностые! Это песня! Часто, правда, под траурную мелодию и с деревянным макинтошем. Но что поделать! Закон жанра. Хотя мне сегодняшние правила ведения бизнеса по душе.  

- Смеешься? Имеешь право, - улыбнулся Сергей Васильевич и взглянул на полного, потного и самодовольного, но всё же с серьёзным взглядом Никифора. -  Да, при мне ребятишек серьёзных косило, как траву. И миллионы гринов люди в былые времена делали, когда нынешние важные боссы ещё только на первые мороженки зарабатывали мытьём машин. Представляешь, как люди бабками сорили? Сейчас такого нет!

-  Да, весь дух эпохи испарился моментально. Прагматизм убил романтизм. Насмерть! И его не вернешь. К лучшему всё. Зато можно сидеть тихо и спокойно вот так и ностальжировать. А завтра встать спозаранку и ринуться в бой под аккомпанемент современных правил игры в защиту родного брэнда.

Сергей Васильевич внимательно посмотрел в глаза Саблину, который ответил ему тем же.

- У меня всегда интуиция была на пределе, словно стрела – длинная и острая, - прищурившись, начал свой словесный танец Голиков. – Помогало. Не раз, кстати. Компас у меня работал чудесно настроенный внутри. Редко зашкаливал. И людей я вокруг себя держать умел. Мотивировать к росту, к успеху. Подрывался, правда. Было. И ты эти факты знаешь. Да и я не скрываю. Не мистер Икс. Ну и ты не пальцем деланный, господин Саблин. Сидишь и на часы свои за двадцать тонн баксов незаметно поглядываешь. Понимаю. Более того – одобряю и ценю. Время – это всё! Оно бесценно. И я не желаю просто так положить в свой карман твои драгоценные минуты.

-  Слушаю…

- Слушай. Тема есть в вариации наших последних фраз.

-  То есть?

- То и есть. Знаешь, Никифор, а я тебя удивлю безмерно.

- Слушаю. Говори…

- Говорю. Вернее спрашиваю. Тебе деньги  лишние не помешают?

Никифор Саблин зевнул и демонстративно посмотрел на часы:

-  Васильевич, карты на стол!

Голиков заметно оживился и ранее принятый за вечер алкоголь, словно невидимая птица выпорхнул из него:

- Хорошо. Погнали! И первый вопрос к деловому человеку Саблину. Ты готов приступить к поиску серьёзной кассы ушедшего навсегда одного некогда влиятельного господина?

Никифор недоумённо вылупился, открыв рот, на Голикова:

- Васильевич, ты что, в чёрные следопыты записался?

- Я серьёзно говорю, потому твоё недоумение мне понятно. Итак?

-  Ты реально, что можешь предложить?

- Реально поработать не в пыльную и сорвать куш. Есть касса, о которой никто почти не знал. Но некоторые не самые глупые предполагали, сей интересный факт, и искать на ощупь пробовали, заметь. Но тишина. Человек известный. Был! – Голиков улыбнулся и подмигнул. – Прошло не мало времени. Всё прошлое - прах. Ушло, улетучилось. Всем по барабану. Человек тот – чистейший карикатурный персонаж девяностых. Имя нарицательное. Забыт даже некогда близкими людьми. А касса есть. Есть! Нехилая притом и серьёзная по нашим временам.

                      -  Кто?

Голиков выдержал паузу. Он наглядно видел и осознавал, что зацепил, заинтриговал Саблина и спокойно проговорил:

                      -  Заболотцев

                      -  Заболотцев?!

                      -  Именно. Егор Сергеевич Заболотцев.

                      -  Анекдот!

                      -  Вот именно! Вот именно…

                      - Ладно, скажем касса Золотухина. Но Егорка Заболотцев…

                      - Не торопись. Что касается нажитого Золотухиным, то дочка его всё просрала, если не сказать грубее. Никакой кассы нет…

                      - Да и дочки давно уже нет. На машине разбилась за городом. Занесло под «Камаз», еле вытащили банку по кускам.

                      - Я и не знал, кстати, об столь скорбном происшествии. Но, отклоняемся от главной темы нашего разговора. Ты, Егора, по-моему, знал?

                     - Встречались пару раз в девяносто третьем. Я по одной протекции, тогда пытался, мосты навести с модным в те дни коммерсантом Заболотцевым.

                     -  Навёл?

                      - Обломался. Ха! Вообще искренне любопытным персонажем был Егор Сергеевич. Сын своей эпохи. А как умел гулять! Резвился до тех пор, пока душа не лопалась от перенапряжения…

                      - Бывало. М-да, в своё время про Егоркины приключения в нашем грешном городе легенды красочные слагались с былинами.

                      - Всё это, конечно, Васильевич, интересно и занимательно. Но есть одно но. Насколько я, проматывая киноплёнку времени назад, вспоминаю, что Заболотцев трагически закончил свою жизнь почти полным банкротом. Или как я понимаю, это была официальная версия?

                     - Ты, Никифор, смышленый шахматист. Когда Заболотцева убрали тринадцать лет тому назад, компания его, действительно, терпела крах. Он кредитов, как ты помнишь, серьёзных набрал. С банками не расплачивался. Ну и так по мелочи всякое накапливалась. Кинутых им партнёров немало было, да и вкладчиков обманутых всяких огромное количество водилось. Егорка думал по наитию недалёкому своему, что проскочит. Типа раз должен по-крупному, значит, оставят и дальше топтать землю, чтоб с долгами расплачивался. Но то психология сугубо ошибочная и пораженческая оказалась. Приговорили его. Кто-то один. И не важно кто. Главное, что и другие со временем в очередь выстроились бы. Но это всё лирика. Не в этом суть. В его руках в дни короткого расцвета и восхождения к вершинам славы были сосредоточены внушительные по былым временам средства.                                                          

                     - Знаю и не спорю. Но прогулял он много. Все об этом знали, и свидетелей полгорода имеется…

                     - Гулял, жестко гулял купец, - мотнул головой Голиков, - ветер подкармливал деньгами. Было. На баб расходы не жалел. Объективно. Но ты рассуждаешь как обыватель немного сам лично знакомый с Егором и наевшийся слухов о нём…

                     - Сергей Васильевич! Да он семье ни хрена, кроме долгов не оставил! Квартиру только, которую они скинули второпях затем. Жена с дочкой из города бежали подальше. Сейчас вообще ничего о них не известно. Где-нибудь живут обыденной жизнью и трудятся, живя от зарплаты до зарплаты. Да на могилу Егора никто лет десять уже не приезжает. Заросла она и потеряна почти, как у бомжа какого-то. Это позавчерашний день. О чём ты речь свою ведёшь?

                    - Молодец. Следил за событиями. Я тоже. Но хотелось бы немного возразить господину аналитику Саблину. 

                    - С интересом выслушаю объективные аргументы, - заёрзал на стуле Никифор.

                    -  Начну с повтора. Но, как известно, повторение мать ученья. Мой дорогой друг, - Сергей Васильевич мило и чуток снисходительно улыбнулся, - ты рассуждаешь как обыкновенный сторонний городской наблюдатель. Некоторые рядовые работнички фирмы Заболотцева и то проявляли больше любознательности в построении различных версий, касающихся возможного наследства их разудалого шефа, ставшего в нашем славном городе притчей во языцах. А между тем, ты не видел ни чистой бухгалтерской документации, ни тем более каких-либо теневых бумаг.

                      - А такие люди есть?

                      - Есть, - машинально кивнул Голиков.

                      - В здравом уме и доброй памяти?

                      - Более чем. Живы и бодрствуют. Занимаясь своими профессиональными интересами.

                     - И кто эти магистры теневых интриг?

                     - По порядку. Все бумаги в офисе, включая бухгалтерские отчёты, расписки, доклады и так далее были уничтожены в день гибели Заболотцева. Пока расстрелянный в своей машине Егор лежал в центре города, то его подчинённые громили офис, вынося оттуда оргтехнику, продукты и всякую мелочь, включая обстановку из его кабинета. Даже аквариум с рыбками скоммуниздили. Ты в курсе этих любопытных фактов?

                      - Слышал что-то на этот счёт.

                      - Все бумаги в сейфах были уничтожены. Там вообще довольно любопытная ситуация возникла. Представляешь, как только стало известно о гибели шефа, как все работники, месяцами, а то и по полгода не получавшие зарплаты, ринулись мародёрствовать. Я их не обвиняю, тем более знаю, что фирма, буквально, тонула в долгах, да и Егор был почти в бегах после первого неудавшегося на него покушения. Тогда при этом друг его погиб…

Никифор Саблин, внимательно слушавший рассказ Голикова, кивнул.

                        - Продолжаю, - Сергей Васильевич отпил из стакана томатного сока. - У людей неглупых потом возникли смутные подозрения, что кто-то заметал следы под шумок. И на то имеются разные основания. Но у меня есть человек, досконально знавший ситуацию изнутри. Реально знакомый с истинным положением дел. И дел финансовых. Егор, к слову заметить, был фрукт ещё тот. Кутила – да, но далеко не идиот. В бегах определённое время был. Это верно. Но это совсем не значит, что у него не было денег, которые он желал сохранить любой ценой, несмотря на жесточайший пресс. И уж тем более, он не посвящал в эти секреты никого. Абсолютно никого! И это понятно. Игра шла запредельная. Ставка – жизнь. И Егор шёл как всегда ва-банк. До своей последней минуты, до последней черты…

                         - Кто у тебя есть?

                       - Бухгалтер Егора Заболотцева. Собственной персоной. Его за полгода до гибели Егора продуманным и просчитанным способом выжили с предприятия. Появилась неформальная сила в его окружении, которая и подмяла ведение дел и обстановку в фирме. Но это всё предположения и смутные догадки, хотя и имеющие под собой более чем реальные основания. Нас не это сейчас должно беспокоить. Сопутствующие основному вопросу детали - уже история, которую завтра никто и не вспомнит. Бухгалтер. Вот свидетель того, о чём и не подозревает сегодня уже никто. Козырь новой, вернее реанимированной и возобновившейся игры с серьёзными ставками.

                        - И она всё помнит?

                        - Для начала не она, а он. Старый консервативный бухгалтер с налокотниками и со своей прекрасной памятью, множеством цифр в голове и как внезапно оказалось нераскрытыми тайнами мадридского двора.

                        - В таком случае, я его помню. Мужичок лысоватый такой. Видел его в офисе Егора.

                        - Совершенно верно. И волос на голове у него до сих пор не прибавилось, - усмехнулся Голиков.

                         - Как я понимаю информация, которую предоставил тебе этот лысый бухгалтер более чем неординарная и интересная? Что в ней?

                        - Всё! Всё ранее недоступное широкой общественности, а известное только ему и Заболотцеву.

                        - Почему же в таком случае Егор позволил уволить этого бухгалтера, если верить его версии он так много знал?

                        - Законный и объективный вопрос. Я думаю, что со временем, когда бы всё стихло в явную пользу Заболотцева, то Егор бы его без лишнего шума убрал. Это была бы логичная точка в их деловых отношениях. А пока Егору было не до него. Тем более, я уже упоминал, что бухгалтера подсиживали. Кто-то расчищал поляну для своего человека. Сначала Заболотцев понизил его зарплату, а чуть позже и вовсе предложил уволиться.

                      - И мужичок повёлся на это?

                      - Мужичок этот прекрасно понимал и осознавал, в какой глубокой яме находится его шеф. Егор, действительно, вёл тройную и очень рискованную игру. Его торговля почти ничего не давала. Долги нависали тяжеленным грузом с каждым днём, плюс нехилые проценты капали. Стрелки, разборки почти каждый день. Угрозы, наезды и, наконец, реальное покушение. Крыша его и та устала трясти и нажимать на кровавые мозоли. У них у самих нервы стали пошаливать и в итоге они оставили Егорку доедать свои горькие крошки. Появились какие-то новые малоизвестные гиены. В кабинет его ломились без спроса. Люди толковые все как один увольнялись. К тому же ты, скорее всего, помнишь, какая там была кадровая чехарда и текучка. И я думаю, что бухгалтер осознавал возможную степень угрозы своей личной безопасности. Человек он далеко не глупый, у тебя ещё, если возникнет интерес, конечно же, будет открытая возможность самому убедиться в этом. Для него, я думаю, Егор был уже почти трупом. Умноженным нулём!

                      - Но зачем ты мне все эти факты раскрываешь?

                      - Для дела, в которое я намерен тебя пригласить, - чуть заметно прищурился Голиков.  

                      - Не скрою, заинтриговал. Интересно девки пляшут! Слушай, Сергей Васильевич. Думаю, засиделись два старых приятеля в этом скромном месте. Давай-ка, и мы поменяем нашу поляну. Предложение следующее. Тут недалеко один итальянский ресторанчик приличный имеется. С недельку назад открыли. Рукой до него подать. Не бывал? Ну и чудненько! Место спокойное, кухня отменная. Приглашаю. Столик за мой счёт! Я свою машину там, на стоянке, кстати, и оставил. Затем доброшу до дома, если что. Ну, как, идёт?

                       - Вполне.

                       - Отлично. Там и продолжим…

Никифор расплатился, и уже минут через десять два приятеля с облегчением вздохнули, зайдя в небольшой с шикарным ремонтом зал ресторана, ощутив на себе приятную прохладу от работающего кондиционера. Дорогие часы на руках бизнесменов уже показывали два часа ночи, но главная тема их сегодняшней встречи не давала покоя, возбуждала и отгоняла своей крепкой невидимой рукой накопившуюся за день усталость. Деловые люди сделали богатый заказ и продолжили извлекать подобно фокусникам старые и давно забытые детали любопытного дела тринадцатилетней давности.

                        - Ну и что рассказывает пан бухгалтер? – поинтересовался с серьёзным видом Саблин.

                        - Многое. Но главное в сердцевине этой невесёлой истории.

                        - Касса?

                        - Именно. И эту кассу, если можно так выразиться, и вёл этот старый бухгалтер по фамилии Копейкин. Он начал работать с Егором Заболотцевым ещё, когда тот стал только подниматься. Почти с первых шагов в коммерции. И когда Егора понесло наверх, поползли в его сторону нескромные денежные ручьи, Копейкин по поручению набиравшего финансовый вес шефа часть денежных средств незаметно выводил из дела.

                        - Насколько я опять же помню, Заболотцев был слабоватым бизнесменом, если не сказать грубее. Бизнес он совершенно не умел вести и не разбирался в деловых веяниях становления отечественного рынка. Обыкновенный вчерашний совок, которому очень подфартило в жизни и вынесло на пару лет на самый верх социальной лестницы.

                        - Правильно! – почти обрадовался Голиков. – Но сейчас это покажется невероятным, если вспомнить, как ему удалось взять объекты городской недвижимости и «подмазать» представителей городской и областной администрации. Подарки в виде машин и грандиозные попойки. Денежные презенты и ворота для предприимчивого Заболотцева открывались. Да, на короткое время, но всё же отворялись! И кредиты, бешенные по тем временам за мощные откаты попёрли. А кто тогда отдавал эти кредиты? Все тогда так работали!

                        - Не все... – улыбнулся Саблин.

                        - Ну, хорошо - не все. Но почти все,- входил в азарт Сергей Васильевич, - Ты же помнишь, что всё так и было. Это реалии ушедшей и перечёркнутой жизни. Это чуть позже Заболотцев будет первым в городском, негласном чёрном списке неплательщиков и должников. Это ещё чуть позднее несколько банков объявят себя банкротами именно благодаря Егорке Заболотцеву. Но пока эти денежки шли, и Копейкин формировал данную кассу. Солидную кассу. Что творилось в голове у Егора – никто не знал и никогда не узнает. Но он был, как известно, воинствующим оптимистом и думал, что из любой сложной ситуации он оперативно найдёт правильный выход. Бухгалтер подтверждает это. К тому же его шеф слыл человеком слишком высокомерным и тщеславным. Хотя подчас это свойство было неумело наигранным. Но деньги шли…

                        - Что представляет из себя эта касса?

  Голиков принялся за поглощение чёрных спагетти Нери с  окороком в сметанном соусе, а Саблин наслаждался лазаньей.

                        - Всё сделано в стиле Егора, - тщательно пережёвывал итальянскую пищу Сергей Васильевич. – Если бы это были банковские вклады, то мы бы просто никогда об этом не узнали. Да и это было бы слишком прозрачным и невозможным по целому ряду объективных причин. Прежде всего, это не являлось уже скрытной операцией, и банковские представители контролировали бы данную информацию и передвижение денег. Банкиры были всерьёз озлоблены на Егора. Взять того же тоже покойного Иван Ивановича Золотухина. Зубами от негодования скрипел…  Держать денежки в московских банках Егор не решился. Слишком велик и откровенен был риск остаться без капусты из-за возможного банкротства столичного банка, которые стали затем чуть ли не обыденным ежедневным событием. Поэтому всё оказалось до нескромности простым вариантом. Касса Заболотцева – это элементарная кубышка. Вот и всё. Заначка…

                      - И бухгалтер знает, где она? – вилка с лазаньей Никифора застыла на полпути.

                      - Конечно, нет! – негромко засмеялся Голиков. – Если бы он это знал, то я думаю, что Копейкин не работал бы на день сегодняшний за скромный оклад по своему профилю у меня в конторе. Хотя кто его знает. Во всяком случае, всё возможно! Копейкин предполагает насколько богатой может оказаться касса, каковой она и являлась ещё при жизни хозяина.  Но местоположение её, ему неизвестно, иначе какой смысл ему было доводить до моего сведения эти бесспорно интересные факты? Кассу, сопоставив многие детали, вычислил я! А бухгалтер только дал мне все возможные нити и информацию.

                       - Послушай, Васильевич. Если, предположим, данная касса существует. Какая капуста в ней находится? Не деревянные ли образца начала девяностых?

                       - Никакого дерева! Доллары и фунты стерлинги. Могу даже назвать приблизительную сумму.

Никифор Саблин превратился в само внимание. Голиков отпил сока, аккуратно вытер салфеткой губы и негромко произнёс:

                      - Я даю себе отчёт в том, что названная мной сумма не произведёт на тебя, Никифор, сильного впечатления. Но отнесись к ней хоть с небольшой долей уважения, потому что моему бывшему товарищу Егору Заболотцеву она стоила, так или иначе, его собственной головы… Полмиллиона долларов.

  Голиков заметил, что Саблин явно удивлён и даже немного смущён.

                       - Вижу, что циферки эти произвели на тебя достойное впечатление. Действительно, сумма по тем временам для нашего города, более чем приличная.

                       - Да и сейчас не мелочь, - вставил Никифор.

                       - Вот именно! Я думаю, что не лишним, если я верну тебе мой долг в баксах, и договорную сумму сверх того за приложенные усилия.

                       - Интересно…

                       - Я думаю, мы с тобой сработаемся по этому вопросу. Долг платежом красен, плюс деньги сделаем. И оцени деликатность и неповторимость ситуации. Романтика! Поиски клада…

                       - Что касается суммы кассы. Егор же мог что-то потратить. У него тогда сплошной головняк и форс-мажор был! Мало ли на что и куда могли направиться данные средства. Ведь за полгода до гибели он увольняет этого Копейкина. И бухгалтер совершенно не в теме происходящего в фирме и в частности того, что же творится с кассой Егора. А в том безумном круговороте могло произойти всё что угодно!

                       - Могло, но вряд ли. Нет, какую-то сумму Егор мог изъять из кассы. Бесспорно. Но я достаточно хорошо знал Заболотцева и анализировал его шаги в последние полгода его короткой жизни. Он ни с кем не расплачивался по своим долгам. Это точно. Во всяком случае, в нашем городе. Да и за его пределами вряд ли. Я думаю, что он знал, из какого непосредственно источника исходила смертельная угроза. И наперекор всем правилам жёсткой игры, во что бы то ни стало, мотивированно сохранял в целостности свою кассу. На что он надеялся? Всегда надеются только на лучшее. Затаиться. Отбегать. Переждать. Сценарий стар, как мир и человеческая наивность. Если уж взялись за тебя, а за него дотронулись всерьёз, то уж взялись окончательно. Рассмотреть хотя бы первое покушение на Егора, во время которого погиб его давний друг…

                         - Михаил Шпаков…

                         - Он самый. Какая молния может быть более  отрезвляющей и жесткой?

                         - Только собственная гибель.

                         - Верно…

                         - Знаешь, а мне порой казалось, что он намеренно подставил Шпакова под пули вместо себя.

                         - Каким образом? Расскажи… – наступил черед удивляться Голикову.

                         - Они физически были очень похожи. Одинаковый рост, телосложение. Причёски даже схожие носили и усы.  Заболотцев не исключал, а ещё вернее знал, что за ним уже велась охота. И сопротивлялся до последнего. Царапался, как только мог своими обломанными рассыхающимися когтями. На всё был готов. В том числе и на подобный финт. Но это так, в виде предположения…

                         - Всё возможно. Он был заказан и уж точно знал об этом. Сейчас какой смысл выдвигать версии и строить из его непродолжительной жизни голливудский блокбастер. Я не рисую Егора в романтических тонах и более того, прекрасно знал и ещё больше знаю теперь, кем был на самом деле Заболотцев. Шахматист он был никакой, хоть и изрядно предприимчивый. Хотел всех обойти, обдурить самым примитивным способом. Нырнуть и затаиться на дне. Думал, всё сойдёт с рук или его кредиторов раньше «доброжелатели» вычистят. Пэтэушник, одним словом. И случилось то, что должно было случиться. Неизбежное… Давай-ка лучше, Никифор, выпьем за упокой души Егориной…

                          - Правильно, - спокойным тоном, даже очень тихо произнёс Саблин и наполнил стопки холодной водкой. -  Пусть земля ему будет пухом…

Бизнесмены выпили и закусили. Саблин заказал дополнительно несколько блюд и вежливо попросил официантку принести ещё фруктового сока.

                           - Чтоб не в обиде он был, если кассу его найдём, - сказал Никифор.

                           - Это точно. Но найдём! Обязательно найдём, - произнёс Голиков, наливая себе ещё немного водки. – Ты же не думаешь, друг мой, что я заделаюсь, несмотря на свои уважаемые седины продолжателем дела старика Флинта или непревзойдённого Билли Бонса. На плохие шансы я не ловлю. А здесь и дело, и приключение, которых я в жизни, к слову сказать, никогда не искал. Потому и жив, здоров. И до своих лет дожил…

                            - Васильевич, а как ты вышел на этого Копейкина?

                            -  Элементарно, Уотсон! Он пришёл ко мне на работу и трудится на благо компании и свой достаток уже более пяти лет. Мы с ним были знакомы ещё со времён Егоркиного расцвета. Денежки мне передавал. И даже я в своё время отметился финансовыми связями с Заболотцевым. Как бухгалтером Копейкиным я доволен. Классный специалист! Ну и на меня он тоже видно зла не держит, раз решил вывести на эту золотую тропинку. Его тоже, разумеется, отблагодарим небольшой долькой из кассы Заболотцева. Это законно. И всё – круг замкнётся! О нашем деле будут знать только трое. Копейкин, ты и я! Не считая грешного Егора на небесах…

                           - После убийства Заболотцева этого бухгалтера не трясли?

                           - Нет, и пальцем никто не тронул, что интересно. Я справки наводил, многих высокопоставленных работников по следствию в милицию таскали. Но они все из новеньких были. Зелёные. Не в теме. Не в курсях! Копейкин тогда притаился чуток. Но ничего. Всё обошлось. Никто его не потревожил. Да и уверены все были в полном и беспомощном падении Егора. Так что Копейкин проскочил!

                           - Думаю, Сергей Васильевич, настала торжественная минута раскрыть главную тайну и объявить шёпотом, где находится клад.

                           -  Можно! – рассмеялся Сергей Голиков намахнув стопку водки и, прожевав кусок пиццы с морепродуктами, добавил, - Представь, Никифор, деньги о которых все давно забыли, скоро будут наши. Только протяни руку и возьми удачу за хвост. Эта валюта вновь обретёт своих хозяев через столько лет бездействия. А что касается тайника… На первый взгляд, более трудной задачи, как поиск кассы не сыскать. Раз деньги не в банках, из которых вообще никакой не дожил на день сегодняшний, то где они спрятаны? Итак, недвижимость. Офис Заболотцева, его квартира, коттедж, дача или неизвестный нам объект икс. Я старался полностью объективно и непредвзято подойти к решению этой головоломки. Офис я после небольших раздумий исключил, ровно, как и магазины по вполне понятной причине. Квартиру тоже. Остаются дача и коттедж. Более тепло, что называется. Дача за городом. Ну не будет же Егор там закапывать по простецки клад. Это же смешно! Касса должна по всей логике подобных вещей, находится под рукой. Я был у него на даче. Сейчас она мало кого впечатлила бы, но тогда… Средних размеров дом, участок с небольшим прудом и небольшая  банька. Дом охранял сторож Лукич. Стал бы ему доверять что-то серьёзное Заболотцев, без опаски, что тот не сунет свой деревенский нос, куда не следует? Вряд ли. Далее коттедж. Находится в черте города. Всем известно, сколько усилий и средств, вложил в него Егор. Это была его мечта, осязаемая фантазия. Там могла быть касса. Тем более, всегда рядом. И если, в конце концов, деньги бы оказались в квартире, доме и даче, то не исключено, что их уже рано или поздно нашли. Но я всерьёз занялся этим расследованием и через многочисленных представительных знакомых, не посвящая, конечно, их в суть дела, выяснил, что новые владельцы бывшей недвижимости Заболотцева за всё это время никаких чересчур крупных покупок и приобретений не совершали. И на Запад на постоянное место жительство не стремились…

                        - Васильевич, а почему ты исключил вероятность того, что Наталья супруга Заболотцева свалила из города со всей кассой, вне зависимости знала она о ней при жизни мужа или обнаружила после?

                        - Прекрасный ход мыслей. Той же мыслительной тропинкой пробирался и я. В этом направлении я также навёл справочки и теперь знаю, что Наталья обосновалась в Подмосковье. Вышла там замуж и живёт со своей семьёй очень скромно, работая преподавателем в ВУЗе за небольшую зарплату. Имея на руках более или менее полумиллиона долларов, мне кажется, что она смогла бы гораздо лучше решить свои житейские заботы. Так что нет у неё кассы Егора. Нету.

                         - Где же она?

                         - Она там, где её в жизнь искать не будут. Под носом.

                         - А именно?

                         - Ты знаешь, последние приобретения Егора, когда он был ещё на плаву?

                         - Сейчас, наверное, смутно. Не припоминаю, да сильно и не следил.

    Голиков рассмеялся, потёр руки и, играя на нервах собеседника, медленными глотками стал поглощать апельсиновый сок.

                        - Все последние приобретения Егора оказались нерентабельными, - после некоторой паузы продолжил с улыбкой свой рассказ Голиков. – Особенно многих смущала одна совершенно бесполезная база, купленная за большие деньги. С недостроенной в те годы инфраструктурой. Сейчас, после того, как  у неё сменилось несколько владельцев, она нормально функционирует и приносит прибыль, являясь любимым местом отдыха горожан, а её владельцем являешься ты мой дорогой и ненаглядный Никифор Никифорович! За-на-вес!!

Несмотря на работающий кондиционер, пот выступил на лице Саблина. Он, не сводя глаз с сияющего лучезарной улыбкой Голикова, и достав носовой платок, осведомился:

                         -  Ты имеешь в виду «Гуси-лебеди»?

                         - А что у тебя есть ещё в наличии  неизвестная мне база отдыха? Прикупил тайком? – довольно прищуривался Сергей Васильевич.

                         - Вообще-то, нет. Ну, а ты, с чего вдруг решил, что касса именно там?

                         -  Что, не ожидал Никифор?! Как обухом по голове? А ведь я тебя, мой друг, богаче на двести пятьдесят  тысяч зелёных сделаю, как минимум! Просто и на пустом месте! Подарок судьбы – это чересчур лёгкое обозначение. Никифор! Ха-ха! С чего я решил? Уж точно не  с перепугу! Логическая цепь моих умозаключений привела меня к этому бесповоротно окончательному звену. И ларчик открылся. Вернее ещё откроется с нашей помощью. Во-первых, ты знаком с тем фактом, что Егор был недолгое время владельцем твоего кефирного заведения?

                          -  Нет…

                          - Вот то-то и оно! Странно, правда? На самом деле не ты один такой. После Егоркиных шаловливых ручек твоя база побывала мёртвым грузом не у одного предпринимателя. Ты, Никифор, удачно и не сильно дорого приобрёл её два года назад в готовом работающем варианте, плюс приносящей прибыль и имеющей раскрученность. Заболотцев же хапнул «Гуси-лебеди» непонятно зачем в старом полуразрушенном состоянии. Кстати, покупку свою максимально скрывал, хотя и любил там зависать. Комнатка на базе у него имелась, только за ним прикреплённая. Посуди сам. Прекрасное место! Сосновый бор, живописные пейзажи и уютное прибежище. Что может быть лучше? Причём, заметь, совсем недалеко от города. Касса там!

                          - Но одних этих предположений маловато для серьёзной и объективной оценки…

                          - Конечно, недостаточно. Кто спорит. Я тебе ещё не всё выложил. А теперь, Никифор, слушай меня очень внимательно и не упускай никаких деталей. Пока Копейкин работал у Егора помимо изучения разных интересных цифр он ещё с ним и общался. Разговаривал, вернее. Правильно? А так как этот дядечка обладает просто феноменальной памятью, то я по мере надобности расспрашивал его в самых ярких подробностях о деле, которое он мне раскрыл. О кассе, денежных поступлениях в неё, источниках и прочих разных деталях. Так вот. Наличные деньги всегда забирал с собой сам Заболотцев, клал в кейс и увозил в неизвестном направлении. Подобные «летучки» происходили всегда в конце рабочего дня. А работал он часов до девяти, иногда десяти вечера. Правда, частенько с минимальным КПД. И подобные рабочие моменты происходили, как ты понимаешь, один на один. Копейкин вытаскивал из пыльного архива своего головного мозга многочисленные потоки различной информации о разговорах, указаниях Егора и тому подобной паутины из воспоминаний. Я разговаривал с ним часами и раскручивал его на всё новые детали прошлых событий. И вот однажды, наш бухгалтер вспоминает, что как-то Егор Сергеевич Заболотцев, получая очередной раз из рук Копейкина денежку, обронил такую фразу:  « И пусть их надёжно охраняют гномы! »  Бухгалтер тогда, впрочем, как и сейчас при передаче этих слов мне, не придал им особого значения. Однако эти шутливые слова навели меня на чёткий и осязаемый след. Объект икс! Обладая звучным и сказочным названием «Гуси – лебеди», рассматриваемая нами база отдыха имела когда-то очень давно, а именно в семидесятых годах, негласное название «Гномы». Из-за фигурок двух маленьких гномов, дружественно раскрывающих свои объятия, для въезжающих на территорию базы отдыхающих. Когда после двух лет работы этого предприятия пришёл новый директор по фамилии Купцов, то приказал со временем их убрать, как он выразился «эту порнографию». Дело в том, что этот самый Купцов был очень маленького роста. Пухленький такой. И очень органично и забавно смотрелся рядом с этими гномами этаким развесёлым третьим сказочным персонажем, под тщательно скрываемый хохот работающего там персонала. А однажды, как рассказывают старожилы, даже первый секретарь областного комитета партии товарищ Буйков, отдыхая там, публично подколол тщеславного коротышку директора. Типа вставай рядышком!                                                                          

                         - М-да-а-а, - протянул, раскачивая своей крупной головой, Саблин. – Титаническую работу ты провёл, Сергеич. Слов нет! Я горжусь, что сижу с тобой за одним столом.

                         -   Я почувствовал, что, наконец, напал на след. Железно ощутил всем своим нутром! Аж мурашки по коже побежали. Но мурашки я поймал в баночку своей интуиции и направился по этому следу, словно старый волк. Мне стоило определённого времени и трудов узнать, какой именно номер был штатным и постоянно закреплённым за Заболотцевым. Ниточка моего частного расследования привела меня к бывшей любовнице Егора, которая в те далёкие дни работала в «Гусях». Не буду в деталях останавливаться на психологических приёмах, при помощи которых я и добыл необходимую мне информацию. Но я и эта милая женщина остались взаимно довольными после приятного общения. Она, разумеется, не в теме моего любопытства. И теперь самое последнее! В виде обычного отдыхающего я посетил этот номер. Ха-ха! Касса там! Я понимаю твоё искреннее недоумение, Никифор! Где может лежать этот портфель, кейс или чемоданчик? Да и прошло уже со дня гибели владельца кассы ни много, ни мало - тринадцать лет! Да-а! Вот так! Не раз делали ремонт. Меняли мебель. Хрен там знает, чем занимались. К тому же менялись хозяева, один за другим!

Голиков налил себе очередную стопку водки и поглотил «огненную воду».

                         - Но я вырвал невероятными усилиями тайну золотого ключика, - с покрасневшим лицом и набухшей, готовой порваться на лбу веной продолжал свой рассказ Голиков, сжимая и разжимая кулаки. – И пусть все демоны вырвутся наружу из тёмных переулков пекла, я не отдам, то, что теперь принадлежит нам!! На рыболовные крючки всех повешаю и иголки под когти забивать стану, но кассу не отдам!! Не отдам!! Пусть хоть сам Заболотцев мне на ночь сказки с того света вещать будет – не отступлю… Касса находится… и всё это время находилась… в номере 12. А! Номер 12-а. Штатная берлога при жизни Егорки. Его тихая заводь, куда заходили денежные корабли. За все эти непростые годы в данном номере производили не раз ремонт, но, к величайшему нашему счастью, не трогали шикарный балкон, на котором стоит замечательная фигурка маленького ангела. И этот ангелок стал не по своей воле хранителем последней, да и, впрочем, единственной тайны Егора Заболотцева. Ты когда – нибудь, Никифор, пробовал нажать этой фигурке на нос? Нет? И правильно. Ничего бы не случилось. Ха-Ха! А вот если бы ты этого мальчиша отодвинул вправо, то заметил далеко не пустующую нишу в полу, в которой тихо и мирно лежит кейс в течение тринадцати лет. Хороший, добротный и дорогой такой кейс. Покрытый толстым слоем пыли…

                         - Мать моя женщина, - тихо проговорил Саблин.

                         - Вот именно. И ведь никто туда не влез. Он меня дожидался! Я работал. Решал проблемы. Разводился. Прятался. Пил горькую. Затем снова поднимался, тащя за собой тяжеленный груз проблем. Радовался и огорчался. А он лежал и ждал меня. Ненаглядный чемоданчик живого человеческого счастья… Бывшая подруга дней Заболотцева тяжёлых, когда-то работавшая в «Гусях» подтвердила, что в ночь перед собственным расстрелом, Егор провёл именно там. Он мог, кстати, не всегда хранить кассу на базе. Я в этом почти уверен. Ему необходимо было левое место, а не засвеченные углы обитания. И тайник с механизмом сделан был по его предусмотрительному заказу. Кто и когда сотворил эту работу – сейчас этого уже не узнать. Да и не важно… Кейс я не смог достать. Механизм заклинило. Как я не пытался – ничего не получалось. Вот именно поэтому, мой друг, я и посвятил тебя в эту страшную тайну. Приедем и вывернем с места ангела – получим кейс. Получим кейс – получим деньги. Получим деньги – получишь свою честную долю. А от добра, Никифор, добра не ищут…

                          - Да ты гений, Сергей Васильевич! Очуметь просто! – искренне восхищался Саблин. – Садимся в машину и рвём когти на базу. Если номер занят, подождём до утра. Столько лет ждал чемоданчик, думаю, подождёт ещё несколько часов. Гений!

Было уже полпятого утра. Саблин расплатился с миловидной официанткой, и бизнесмены вышли на улицу.

                           - У меня сегодня. Тьфу! Вернее, уже вчера. Встреча деловая здесь была, потому машину и оставил. Прошу…

Новоявленные компаньоны подошли к джипу марки «Мерседес». Жара к тому времени потихоньку спала. Над городом нависли тучи, и природная стихия обещала горожанам обильную порцию долгожданного июльского дождя. Голиков, с потрёпанной причёской седоватых волос был невероятно улыбчив и необычайно весел. Он счастливо вдыхал ароматную свежесть и, прищурившись, смотрел на свинцовое небо с низко пробегающими тучами.

                           - Пускай рванёт, - довольно проговорил он, - землица тоже хочет пить…

Бизнесмены сели в машину. Голиков улыбался. Саблин посмотрел ему в глаза и тоже расплылся в подобострастной улыбке. Никифор засунул ключ в замок зажигания и завёл машину…

Город ещё спал, когда у итальянского ресторана раздался чудовищный по своей силе взрыв. Джип разнесло на металлические куски, и рванул холодный дождь. Округа превратилась в порванный холст художника, пишущего только о войне. Огонь, гарь, куча разбитого стекла и развороченного железа. Покрытая кровью стена ресторана плакала остатками Голикова и Саблина.

Над огненным вихрем и чёрным дымом после взрыва взвились две прозрачные матрицы, которые рвали друг друга. А сверху в виде кроваво - тёмной тучи пролетал над ними образ Егора Заболотцева, который подобно старому фокуснику жонглировал многочисленными неясными матрицами, к коим и присоединились две тени, взлетевшие ввысь прямо из глубины огненного языка.

Раздались крики, вой сирен и противные звуки различных автомобильных сигнализаций. Горожане, разбуженные приведённой в действие адской машиной, прильнули к выбитым окнам своих близлежащих к ресторану с уничтоженной в две минуты репутацией, домов и в состоянии шока наблюдали за остатками былой роскоши.

Старые конкуренты таким шумным образом разобрались с Саблиным, беззвучная тень которого пыталась освободиться от железной хватки матрицы Голикова, остервенело душившего того своими щупальцами. Дождь усиливался, и редкие капли попадали на забитый валютой кейс Егора Заболотцева, охраняемый ангелом, устало слушавшим лесную тишину…